Музыка в наушниках разрывает барабанные перепонки, но я продолжаю нервно прибавлять громкость – только бы не слышать реальный мир. Только бы не слышать. Глубокий вдох и все тело пробирает болезненная дрожь. Запах свежей краски (наверное, летом здесь сделали косметический ремонт) царапает легкие, вызывая приступ тошноты. Сжимаю зубы, шумно выдыхая через нос. Бреду по коридору, старательно избегая столкновений со студентами этой школы, сунув ладони в карманы бордовой толстовки. Смотрю себе под ноги, не поднимая глаз. Только бы не видеть реальный мир. Только бы не видеть. Судя по смятому плану школы в кармане, который я около часа изучала, сидя в машине перед серым зданием, мне осталось пройти еще метров сорок до административного центра, чтобы получить у секретаря расписание и код от локера. Мне придется говорить. Говорить с реальным миром. Не уверена, что готова.
В висках жжет, а в носу покалывает, от чего я теряю концентрацию и, пошатнувшись, задеваю кого-то плечом. Безмолвно шевелю губами «простите», ускоряя шаг. Дыхание сбивается. Взгляд мечется. Не хочу смотреть. Сердце разбивает ребра. Всё вокруг давит. Кажется, словно стены сдвигаются надо мной, а воздух испаряется из помещения. Мне нечем дышать. Отправить меня в старшую школу было отвратительной идеей.
Наконец-то оказываюсь в пункте своего назначения. Стягиваю наушники. Дверь в приемную открыта, а за стойкой сидит рыжеволосая женщина, голос которой сразу же заставляет меня нервничать – она громко и требовательно с кем-то говорит по телефону. Бросаю на нее короткий взгляд, медленно приближаясь к столу. Она выглядит крайне раздраженной. На вид ей лет сорок, хотя я не могу судить. Никогда не умела точно определять возраст. Нервно перебирая пальцами наушники, жду, когда секретарь положит трубку, чтобы я наконец-то могла дать о себе знать. Мне неловко слушать ее разговор, поэтому стараюсь не вникать в суть, чтобы это не зацепилось за сознание, и мой мозг не принялся анализировать услышанное. Не люблю подобные неосознанные вмешательства в личное пространство человека. Но иначе у меня не получается. Хотя лично предпочитаю одиночество, музыку и текстовый редактор в собственной, запертой на ключ, комнате.
Наконец-то, женщина кладет телефонную трубку, и я вздрагиваю, ведь наступившая тишина заставляет меня взглянуть в ее сторону в тот самый момент, когда и она посмотрела на меня – случайный зрительный контакт.
- Чем могу помочь? – она растягивает губы в добродушной улыбке, словно минутой назад не кричала на своего собеседника, но я все еще слышу ее гнев.
Сглатываю, облизав пересохшие губы, продолжая нервно дергать наушники. Мне нужно улыбнуться, верно? Я должна быть милой? Не знаю.
- Здравствуйте, - в горле дерет, от чего мой голос звучит крайне тихо. - Мне сказали подойти к вам.
В голове шумит. Мысли путаются. Стараюсь дышать.
- Чтобы, - сбиваюсь, заикаясь и тяжело дыша, взгляд мечется.
– Эй, милая, тебе нехорошо? – в глазах начинает жечь, а ее голос звучит далеко – слишком тихо, чтобы заглушить всеобщий шум.
Ладони потеют. Мне нужны наушники.
– Чтобы… Чтобы…, - изо всех сил стараюсь сосредоточиться на собственных мыслях, ногти врезаются в кожу. – Я новенькая.
Выдыхаю. Но гул только усиливается. Мне срочно нужна музыка.
- Точно, - словно вспоминает, ища что-то среди бумаг. – Джеймс-Скотт?
Поспешно киваю. В голове зудит, и я хочу вскрыть свою черепную коробку, сильнее вдавливаю ногти в ладони. Пристально изучаю стену, прерывисто дыша, пока женщина сверяет бумаги.
- Распишись, пожалуйста, - она протягивает лист А4 с беспокойством осматривая меня. – Выглядишь бледной. Может тебе в медпункт зайти?
При слове «медпункт» дрожь усиливается, как и тошнота. Отрицательно мотаю головой, взяв общую ручку:
- Все хорошо, - выдавливаю улыбку, ставя трясущейся рукой подпись на документе. – Я в порядке.
Нет, я не в порядке. Меня не должно быть здесь. Мне здесь не место. В реальном мире.
- Как знаешь, - пожимает плечами. – Так, все, держи.
Отдает мне расписание и личный код от шкафчика. Торопливо надеваю наушники и с неким подобием облегчения выдыхаю. Ничего не сказав, возвращаюсь в пустой коридор, изучая свой план на предстоящий семестр – взгляд привлекает пометка, выделенная жирным, в самом низу листа: 11:30 – консультация психолога (явка обязательна).
Просто потрясающе. Мне придется говорить. Нет, не так, мне придется говорить о том, о чем я не хочу говорить. Мне нужно будет вспоминать. Я не хочу ничего вспоминать. Я ничего не хочу. Школа не для меня. Жизнь не для меня. Родители говорят, что я должна ходить в школу, как все нормальные дети. Но я не в норме. Совсем не в порядке.
Выхожу на улицу, даже не пытаясь понять, где находится нужный мне кабинет – я итак опоздала на урок, так что лучше посижу в машине до следующего (или до конца дня, что даже лучше). Да, у меня есть права, как у всех нормальных старшеклассников.
Залажу на заднее сидение и захлопываю дверку. Найдя в куче хлама, «Атлант расправил плечи», упираюсь головой в противоположную дверку, открыв книжку на нужной странице. По привычке жму на кнопку громкости телефона, хотя музыка давно на максимум. Это нервное.
Чтение совместно с музыкой помогают мне чувствовать себя лучше – так я ухожу в другой мир, игнорируя реальность. А еще алкоголь помогает. Да, сейчас бы не помешала бутылка виски.
